ВОЗВРАЩЕНИЕ

Вот я и вернулась домой, спустя пять лет с половиной долгих лет одиночества. Пять лет в чужой стране, пусть прекрасной и гостеприимной, но всё же не родной. Долгими одинокими ночами мечтала я о возвращении на Родину, о встрече с родными и близкими, о степях и горах родной своей боргойской долины, о чистом и живительном воздухе любимой Бурятии. И вот, свершилось. Мечты сбываются. Я дома.

Последние дни в Севилье показались долгими: прощалась со ставшими за эти годы родными испанцами, в каждом доме со слезами, с обещаниями навестить их когда-нибудь; вечерами гуляли с подругами по весенней Севилье, вбирая, впитывая в себя чарующую древнюю архитектуру города, некогда созданного мифическим Гераклом, стараясь запомнить сапфировое небо над закатным Алькасаром и аромат цветущих апельсиновых деревьев; собирала и паковала свои вещи, которых за пять лет собралось немало; встречалась и прощалась с друзьями, понимая, что со многими из них видимся в последний раз. Грустно. А в глубине души тревога: как встретит Родина, что ждёт в будущем?

И вот уже позади предотъездные хлопоты и проводы, самолёт набирает высоту и я в последний раз, уже с высоты птичьего полёта, осматриваю Мадрид, мысленно обещая себе вернуться однажды туристом. Москва встретила мокрым снегом, благо, что самолёт в Новосибирск вылетал уже через два часа. Прилёт в Новосибирск заставил поволноваться из-за неприбывшего багажа, но в конце концов выяснилось, что представители Аэрофлота весь трансферный багаж отправили следующим рейсом. Долгожданная встреча с сыном из-за этого получилась немного скомканной: обнимая его я рассказывала о неприбывшем багаже, тут же успокаивая и его и себя, что скоро всё разрешится и всё будет хорошо. Наконец, получив через два часа багаж, мы поехали в город. Пронизывающий ветер, слякоть и сугробы, дороги без видимых разметок и светофоры, едва виднеющиеся за снегами, серые безликие дома, страх от неоправданного лихачества таксиста – таковы были первые впечатления от прославленной столицы Сибири, города, в котором вот уже второй год учится мой сын. В общежитие к сыну пустили без проблем, даже разрешили переночевать у него в комнате, вот только пришлось показывать паспорт с отметкой, доказывая, что я, действительно, его мама, а не подружка, как весело посмеялись вахтёры. Поблагодарив их за комплимент, поднялись в комнату сына. Прекрасно понимая, зная, каковы бывают российские общежития, всё же ужаснулась убожеству казённых коридоров и лестниц, в глубине души ругая себя за непатриотичные мысли. Назавтра встретились с куратором сына в университете, а вечером сын с другом проводили меня на поезд в Улан-Удэ. Почти двое суток в поезде прошли в размышлениях о России, какой она виделась в мечтах, и России реальной, хмурой и неустроенной. Попутчики, узбеки, ехавшие на заработки в Читинскую область, рассказывали о нехитрых своих заработках, о жизни у себя в стране и в российских глубинках, куда они ездили на всевозможные стройки. А за окном проносились снега и снега, километры заснеженной тайги. Вспоминала бескрайние амурские леса и свой родной Бурин Хан, величественный в утренней дымке обрамляющих его облаков.

На вокзале в Улан-Удэ встретили с цветами и шарами родные и близкие, подруги. После бурной встречи, записав телефоны подруг, поехали с братьями и сёстрами к дедушке, дожидавшемуся старшую внучку дома. А назавтра в Инзагатуй к родителям, оттуда к себе на отару.

И вот прошёл уже месяц, незаметно, в хлопотах о хозяйстве и приведении дел в порядок. Несколько раз съездила в Улан-Удэ и Петропавловку, встречалась с друзьями, походила немного по городу, полюбовалась издали новыми постройками. Странно, но сейчас понимаю, что ни разу не сравнивала Улан-Удэ с Севильей, видимо, слишком уж разные это города: улицы, строения, дороги, магазины, и даже люди. Лик Улан-Удэ кажется обманчивым, вроде бы и построены новые красивые здания, но разбитые дороги и обшарпанные здания по соседству сводят на нет впечатление новизны, видимо нет в бюджете города средств на элементарную побелку домов.

Села в маршрутный микроавтобус и была шокирована тем, что водитель всё набирает и набирает пассажиров, несмотря на то, что сидячих мест уже не было, люди стояли в тесном салоне микроавтобуса и даже не возмущались, было ясно, что это считается нормой. А ведь по телевидению, да и в других СМИ, не раз говорили про смертельную опасность таких микроавтобусов, почему же люди продолжают рисковать своей жизнью, садясь в переполненный микроавтобус? Ведь здоровье, а иногда и сама жизнь, намного дороже, чем пятнадцать-двадцать минут потерянного времени в ожидании свободного микроавтобуса.

Обратно, в центр города, поехала на трамвае, пусть стареньком и ужасно дребезжащем, но чувствовала себя в безопасности.

Многие жалуются на безденежье и проблемы, но внешне вроде бы всё благополучно: если раньше из деревень привозились старые дома, то теперь строят из нового леса современные благоустроенные дома с мансардами. Люди поняли, что жить в своём деревянном доме с приусадебным участком, гаражом и баней намного выгодней, чем платить квартплату за две-три комнаты в кирпичном или блочном доме, полностью завися от тарифов ЖКХ. На улицах много дорогих автомобилей. Видно, что несмотря ни на что бывшие в употреблении японские и корейские автомобили так же пользуются большим спросом и теперь уже российские «Жигули» и «Волги» становятся раритетом. Утренние пробки на дорогах уже вошли в привычку: травмоопасность маршрутных микроавтобусов заставляет покупать свой автомобиль. В цивилизованных странах стандартные маршрутные автобусы ездят по специально выделенным полосам, не мешая остальным участникам уличного движения, и пассажирам не приходится опасаться за свою жизнь и покупать автомобиль, чтоб проехать несколько километров до работы. В городе с населением в шестьсот тысяч человек, чуть ли не половина которого живёт в пригороде, проложение нормальных дорог должно бы стать первоочередной задачей властей, но об этом остаётся только мечтать.

В деревнях стало много фермеров, государственные программы поддержки села всё же дают результат. Но, с другой стороны, повышение ставки пенсионных сборов для индивидуальных предпринимателей заставило закрыться чуть ли не восемьдесят процентов малых предприятий, что заметно скажется при подведении итогов года, думаю. Не привыкли у нас платить налоги, нет доверия ни к государству, ни к пенсионным реформам. Низкие заработные платы бюджетных работников привели к тому, что молодёжь с высшим образованием предпочитает работать на стройках, прекрасно понимая, что на минимальную зарплату не прокормить семью. Один знакомый говорит, что уже заметно чувствуется недостаток специалистов рабочих профессий: токарей, слесарей, крановщиков и т.д.; система профтехобразования, перешедшая на подготовку офисных работников, перестала удовлетворять спрос работодателей.

Работа в коммерческих структурах заставляет мириться с мизерной зарплатой, отражённой в ведомостях, и реальными деньгами в конвертах, выбора нет, найти хорошооплачиваемую работу сродни выигрышу в лотерею. Зная налоговые поборы государства люди с пониманием относятся к таким работодателям, многолетняя нестабильность налоговой политики государства не внушает доверия простым людям. Многие живут только одним днём, получили копейку и рады, о будущей пенсии мало кто задумывается.

И всё это при том, что цены на продукты сродни среднеевропейским. Учитывая потребность в зимней одежде при наших суровых зимах, остаётся только удивляться мужеству и терпению наших сограждан, умудряющихся не просто выживать с такими доходами, но и рожать и учить детей, строить свои дома, покупать автомобили. Есть ли люди, которые живут без банковских кредитов?

Печально всё это. И риторический вопрос «Что делать?» имеет лишь один ответ: нет смысла сидеть и ругать власти, надо самим идти во власть и работать, работать во благо своего народа и своей Родины, стараясь улучшить жизнь простых людей.

28.05.2013

Добавить комментарий