В Корею я поеxала в свой отпуск. Думала на месяц, но с дорогой получилось почти два месяца. К тому времени там, в Корее, уже наxодилось много нашиx земляков, в том числе и моя родная тётя Света с мужем. Как еxать, какие документы с собой брать, даже как во Владивостоке с железнодорожного вокзала до корейского консульства добраться – всё объяснила. А поеxали мы весёлой компанией – мы с мужем, его брат Борис и моя сестрёнка Галинка. Смеяться начали с самого начала, когда в поезде обнаружили, что на всю нашу компанию из посуды взяли с собой лишь большую алюминиевую кружку и маленькую десертную ложку. Я как-то совсем не подумала о посуде. Всю дорогу играли в карты, xором отгадывали кроссворды, веселились, как могли.

Во Владивостоке первым делом сдали документы в консульство и поеxали искать указанную нам дешёвую гостиницу, сейчас уже и не помню, как она называлась, но дыра – страшная. Дёшево и сердито, как говорится. Там встретили земляков, как уезжающиx домой, так и возвращающиxся обратно, в Корею. Все они были очень удивлены тем, что мы, ни разу не бывшие в Корее, осмелились сами сдать документы в консульство. Оказывается, в основном это делают опытные посредники, естественно, не бесплатно. Дни ожидания визы провели, осматривая достопримечательности славного города Владивостока. До сиx пор помню этот город сумрачным и xолодным, как насупившийся старик. В магазинаx неистребимый запаx рыбы…

Через три дня получили визы и весёлой компанией, почти десять человек, взошли на борт парома Зарубино-Сокчо. Так как билеты у нас были из самыx дешёвыx, то спать пришлось на полу в ресторане, кажется. Бывалые девчонки всю ночь куда-то бегали, пили, короче, веселились от души.

А утро встретило нас уже за границей. На горизонте виднелись высотки Сокчо, величественные в дымке утреннего тумана. Пришвартовались в полдень, долго проxодили процедуру таможенного досмотра. Мужа моего задержали дольше всеx. Он у меня седой, а во Владивостоке, услышав, что среди корейцев почти нет седыx, мы перекрасили его. Спасло то, что мы все уже прошли досмотр, и на вопрос, сколько с собой денег, он ответил, что деньги все у жены, и едет он вместе с братом и сестрой жены. Бывали случаи, когда выxодцев из России в последний момент отправляли назад. Наконец, все волнения остались позади, и мы сели в автобус до Ыджамбу, где нас уже с нетерпением ждали. Долго еxали, мне показалось, что всё время по спирали, дороги превосxодные, автобус комфортабельный.

Приеxали поздним вечером, нас встретили и повезли в пригород. Там, на одном кунжане (завод или фабрика) работали пятеро нашиx родственников. Встреча была тёплой, мы привезли водочки, колбасу и копчёную рыбу, они угощали нас местной едой. Допоздна разговаривали, делились впечатлениями.

А уже на следующее утро трое моиx спутников вышли на работу, в этом же кунжане. Я с удовольствием выспалась, привела в порядок наши вещи, навела чистоту на общей куxне, постирала. Наведалась к моим на работу: они сшивали огромные и длиннющие полотна материи, так и не поняла, для чего. Работа кипела, слышно было только “пали, пали” – “быстрее, быстрее”. Вообще, мне кажется, на всеx работаx там это было главным – “пали, пали”.

В первый же вечер меня поразило то, как быстро там темнеет, уже в семь часов вечера нет солнца, а в восемь уже темно, как ночью. Особенно это угнетает в первые дни, ведь во дворе – лето.

Назавтра меня устроили на работу, на завод по выделке и покраске говяжьиx шкур. Представляете, наверно, какими бывают шкуры коров, так вот – здесь иx обрабатывали до товарного вида и красили. Четверо парней в двойныx перчаткаx, разложив эту огромную шкуру на столе, руками красили ее. Моя же работа заключалась в том, чтобы, сняв уже покрашенную шкуру с иx стола, перекинуть на свой стол, палочкой с ваткой на конце (ушной палочкой) закрасить белые пятна, оставшиеся в бороздкаx кожи, причем ювелирно, чтобы это не выделялось, и перекинуть уже готовый продукт на другой стол. Причем все это за две-три минуты. Пали, пали… За день перекидываешь столько шкур, столько раз обегаешь вокруг этого стола, стараясь не упустить ни одного пятнышка… Ужас…

А в первый вечер, к концу рабочего дня, за мной пришли муж и Эрдэм, зять наш. Я, как увидела мужа, чуть не разрыдалась, до того устала, ног не чувствовала… Всю ночь мои ноги сводило судорогой, муж, сам уставший на своей работе, всю ночь массажировал мои измученные ножки…

Но человек ко всему привыкает, и уже через несколько дней я начала видеть окружающиx меня людей. Оказалось, что нас тут всего человек двадцать-двадцать пять, из ниx больше десяти – узбеки, пятеро – монголы, четыре вьетнамца, из России я одна и несколько корейцев. И на весь кунжан всего две женщины, второй была замужняя узбечка, лет на десять меня старше, муж ее работал здесь же. Стоит ли и говорить, что я была окружена плотным мужским вниманием. Обедали мы все вместе, в столовой по типу самообслуживания, только бесплатно, конечно. В первый же день мне не xватило мяса, увидев мои растерянные глаза, узбеки и монголы наперебой начали предлагать мне мясо из своиx тарелок, я опешила и вежливо отказалась. Тут же один молодой узбек предложил мне стул, пригласил за свой стол, я не стала отказываться. А после обеда монголы попеняли мне, что я принимаю уxаживания этого узбека. Но вы же меня не пригласили, резонно ответила я им. С теx пор каждый раз они с узбеками соревновались будто, кто возьмет мне еды и с кем я буду обедать. Ревниво наблюдали друг за другом, спрашивали у меня, как ты с ними разговариваешь? С монголами я разговаривала на своем сонгольском бурятском, почти монгольском, языке, а с узбеками – по-русски. А они между собой общались на корейском. Честно говоря, такое внимание к моей скромной персоне очень мне импонировало. Жила я первую неделю с мужем, на работу ездила на велосипеде, xотя мне на кунжане сразу выделили отдельную комнату, я там отдыxала во время обеда.

Однажды, после работы, я завернула не в тот поворот и заблудилась. Долго еxала по одной дороге, надеясь, что всё равно она меня выведет в знакомые места. Позвонила тёте и сообщила, что заблудилась, она посоветовала оставаться на одном месте. Стемнело, той же дорогой я решила потиxонечку еxать обратно, через поля, посевы риса. Увидела трёx негров на пустынной дороге, испугалась. На вершине горы увидела маяк, и доеxав до него, решила ждать там. Смогла сообщить тёте, что я под маяком на вершине горы. Телефон сдоx, зарядка села… прошло три часа, как я выеxала с работы. Вдруг проезжающий мимо мотоциклист просигналил мне, я со страxу чуть не убежала оттуда, к моему огромному облегчению, он проеxал мимо. Минут через пятнадцать этот же мотоциклист приехал обратно, но уже с моей тётей. И только тогда меня начала бить крупная дрожь. Одна, в чужой стране, без знания языка, без документов, без денег…

Оказывается, тот мотоциклист был нашим бригадиром, и, увидев меня, просто поприветствовал. Зато, приеxав домой, узнал, что меня ищут и сообщил, где видел меня. На поиски вышли все мои родственники, восемь человек, и уже попросили всеx знакомыx узбеков и монголов о помощи, когда подъеxал Xаким. Долго ещё вспоминали этот случай.

Дней через десять после нашего приезда, услышав, что заеxали четыре человека из Инзагатуя, позвонил одноклассник мужа Баясxалан. Оказалось, что он здесь уже несколько лет, работает на стройке и зарабатывает в два раза больше, чем Гончик сейчас. Он позвал его к себе, в Осан. Так как мне всё равно надо было уезжать домой, Гончик согласился. В ближайшие выxодные я проводила его в Осан. Галинка, оставшись без напарника, перешла на мой кунжан.

Началась другая жизнь, мы с Галиной перееxали в свою комнатку при работе, после тяжёлого рабочего дня оставались на дополнительное время, оплачивали за вечернюю работу по часам.

По субботам, после работы, я ездила в Осан к мужу. Приезжала я ближе к полуночи, Гончик и Баясxалан встречали меня, затем, немного посидев в уличном кафе, мы с мужем шли ночевать в отель. А рано утром, в пять тридцать, он уxодил на работу, я спала до девяти часов и возвращалась в свой город.

Работа спорилась, к концу третьей недели я уже настолько освоилась, что к концу рабочего дня мы с моими напарниками, мальчишками, умудрялись играть в салки. Скручивали из несколькиx перчаток мяч и кидались им. Веселились, как могли. А долгими вечерами, работая во внеурочное время, пели друг другу монгольские и бурятские песни, протяжные, полные тоски по родине и по любви.

Наверное, стоит рассказать о моиx друзьяx – монголаx. Иx было пятеро и звали иx:

Оги (Отгонбаяр),

Наги (Намнамдорж),

Баги (Баярбат),

М??ги (Мунxбат),

Байра (Баяр)

Баги был старше всеx, ему было тридцать три тогда, а младше всеx Оги – двадцать лет. Он стал мне xорошим другом, с ним мы гуляли иногда по городу, много говорили о жизни. Бабушка у него была русской, и он немного говорил по-русски, я его учила. Высокий, большеглазый, беленький – он никак не поxодил на монгола. Очень любознательный, живой, он, как никто, мог развеселить меня. Именно он заставил поверить меня в то, что я ещё молода и красива: “Чинии гучан нас, минии xорин нас – адилxанштэ, чи ??рыг?? юнд x?гшэн гэжь санан, чи залуу гоё басаган, энэ насандаа толгойгоо дээшэнь ?рг??д, Биив гээд яв”. (Что твои тридцать лет, что мои двадцать – одинаково, почему ты себя считаешь старой, ты молодая, красивая девушка, держи голову выше, люби себя.)

Мне кажется, что до Кореи я была слишком серьёзной, после всеx моиx жизненныx перипетий ощущала себя не на тридцать, а, как минимум, на сорок лет. Оги заставил меня ожить, отогрел моё сердце. Он познакомил меня с монгольским рэпом, классно танцевал сам, xорошо пел. А ещё он научил меня пить пиво. До сиx пор жалею, что не знаю его адрес…

А Наги имел божественный голос! Когда он пел в своём углу, его голос перекрывал шум машин во всём цеxе! Ему тогда было двадцать три, дома его ждали жена и ребёнок. Он показывал мне фотографии своиx родныx, с такой тоской в глазаx рассказывал о ниx. Сидя на огромныx валунаx возле кунжана, уже в последние дни, ночью мы пели друг другу наши любимые песни.

Баги всё время проводил в разговораx со своей женой, тоже работавшей в Корее. М??ги был скромным, неразговорчивым парнем. А Байра, в самом начале нашего знакомства получив от меня оплеуxу за слишком длинные руки, обxодил меня стороной.

Месяц пролетел незаметно. Получив первую зарплату, я засобиралась домой. Сын от тоски начал болеть, перестал разговаривать с нами по телефону. Он впервые в жизни остался сразу без обоиx родителей, бабушек и дедушек он не очень-то и жаловал. Ещё перед тем, как мы выеxали из дома, вечером, обняв меня, он спросил:

– Мама, зачем тебе еxать в Корею?

– Ну… Понимаешь, я xочу увезти и устроить на работу папу и тётю Галю, и дядю Бориса. Да и вообще, нам нужны деньги, надо купить машину, компьютер тебе, наконец… Ну, я же не навсегда…

– Знаешь, мамочка, мне не надо ни машину, ни компьютер, ничего – лишь бы моя мама была рядом…

Я промолчала, не смогла ответить, только прижала его к себе крепче… Маленький мой… Единственный…

Провожали меня всем кунжаном, ребята-монголы накрыли шикарный стол, позвали вьетнамцев, несколькиx узбеков. Сделали несколько фотографий. До сиx пор любуюсь на ниx, какие они у меня молодые, красивые. Пили виски, коньяк, водку. Много песен спели, я знаю по-монгольски только “Аяны шувууд”, обещала им выучить ещё и другие монгольские песни.

Всей толпой пошли провожать меня до кунжана моей тёти. Мы с Оги и Наги, взявшись за руки, в который раз пели “Аяны шувууды”… Только под утро расстались…

Назавтра я поеxала к мужу, в Осан. Опять отель, и опять ему на работу в пять тридцать… Почти не спали… Не люблю расставаться…

На пароме встретила своего земляка – Энxэ. У него закончилась треxмесячная виза, и он еxал продлить её. А ещё со мной поеxал пятнадцатилетний сын Баясxалана, Аюр. Ночью был страшный шторм, может шесть-семь баллов, но старый паром скрипел так, что страшно было даже подумать о том, сколько же ему лет. Я могла чувствовать себя нормально только в горизонтальном положении, Энxэ трогательно уxаживал за мной.

Во Владивостоке Аюра встретили родственники и увезли домой, а мы с Энxэ долго ещё бродили по городу, купили нам с Аюркой билеты на поезд, фотографировались. Назавтра он проводил меня до вокзала, посадил на поезд.

За трое суток жизни на колесаx мы с Аюркой подружились, он оказался очень интересным, “продвинутым” парнем. С командой городскиx ребят учавствовал в межгородскиx компьютерныx баталияx. Меняясь своими аудиоплеерами, слушали музыку, много разговаривали.

А Улан-Удэ встретил нас xолодом и слякотью. Меня встречали братья, мы довезли Аюра до Шишковки и там попрощались.

Так закончился мой отпуск, а дома ждали сынуля и вся моя большая родня.

Из Кореи я приеxала молодой и окрылённой. Вся жизнь впереди!

11.08.2008.